HNY

Happy new year. You come at last, to stay with us, with me and my dear blog, sir 2009.
С новым годом дорогой блог. Надеюсь ты будешь добрым, пушистым и посещаемым весь 2009 год.

Next Flight

Going to St Petersburg in a few hours...

Рынок - Оглавление

Вступление
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Эпилог

Рынок - Вступление

Проснувшись в это утро, я в первую очередь с облегчением подумал, что до сих пор жив. Приподнявшись на кровати и взглянув в окно, я различил там знакомые силуэты соседних домов. Все они стояли на месте. Мой дом также был нетронут. Всё было так же, как и в любое другое утро. Трещин в стенах не было, стёкла были целы, даже штукатурка на потоке висела на месте. В общем, это было самое обычное утро. Но на этот раз чувство облегчения наполняло меня. Ведь я всё ещё был жив!

Я скинул одеяло, опустил вниз ноги и, машинально нащупав тапочки, надел их. На столике возле кровати лежало всё необходимое для быстрой эвакуации: Фонарик, одежда, в том числе и тёплая, и набитый вещами рюкзак. В нём, кроме обычно присутствующих там зонтика, блокнота с ручкой и конвертика с новыми словами на иврите, лежали засунутые туда вчера вещи первой необходимости: документы, бутылка с водой и фотоаппарат, а также могущие пригодиться после землетрясения плеер, томик Онегина и деньги.

Землетрясение нам пророчили весь прошлый день. Сначала оно должно было произойти около трёх дня. Тогда мы эвакуировались из торгового центра, где я работал. Потом его перенесли на восемь, и я полтора часа просидел на скамейке в парке, читая Пушкина. И вот, напоследок, прошёл слух, что оно будет ночью. Именно поэтому я, ложась спать, как мог подготовился к тому, чтобы, в случаи чего, быстро покинуть дом.

Гуляя вчера по городу и всматриваясь в лица людей, мне казалось, я видел в них что-то необычное. Я видел страх. Видел беспокойство. Видел бессилие. После недавнего наводнения, обрушившегося на город, люди не считали себя неуязвимыми и готовы были верить в новые катаклизмы. И многие, зная кого-нибудь, кто уже лишился всего, проходили в ужас от мысли оказаться в той же ситуации. Заботила людей так-же и судьба их родных и друзей. Они постоянно перезванивали друг-другу, сообщая последние новости. Но в то же время никто не знал, что делать. Ведь если наводнения той или иной степени тяжести случались регулярно, то последнее землетрясение мог вспомнить далеко не каждый пенсионер. К такой стихии люди готовы не были: Никто не знал, как к ней готовиться. Поэтому никто ничего не предпринимал. Люди занимались своими обычными делами. Внешне жизнь кипела как и прежде. Но каждый понимал, что в любой момент лицо города навсегда может измениться.

Я встал, оделся и начал свою утреннюю рутину: Умылся, поставил чайник, забыл заправить постель. В голове приносились картины последних дней, последних недель. Это лето было весёлым для такого авантюриста, как я. Сначала потоп, потом землетрясение. Что будет дальше? Один Бог знает. Но пока я жив, я буду смотреть, наблюдать, впитывать всё, а потом рассказывать. Именно тогда я понял, что мне пора писать. Молчать больше не получалось.

<< Назад Дальше >>

Рынок - Глава 1

Иван торговал на базаре уже второй месяц. Устроился он сюда сразу после окончания университета. Работа была хорошая, лёгкая, правда не до конца соответствовала его квалификации. Продавал он различные хозяйственные электроприборы: Миксеры, лампочки, мини-телевизоры. Торговля шла неплохо. За года работы хозяин пробил на базаре несколько хороших мест. То, где сидел Иван, было весьма многолюдным. По узкому проходу сновали взад-вперёд сотни людей. Многие из них подходили, рассматривали товар. Некоторые спрашивали цену. Из них некоторые покупали. Так, к концу дня, Иван добывал хозяину немалую прибыль.

С соседями Иван поладил с самого начала. На базаре, среди продавцов царит всегда какая-то особенного дружелюбная атмосфера. Уже в первые дни новичка познакомили со всеми в его ряду и с некоторыми из соседних. Среди них были настоящие старожилы. Так, соседка Ивана слева, тётя Женя, торговала принадлежностями для шиться уже 12 лет. За это время она построила себе дом и начала копить на дом для дочери. А вот тётя Галя, торговавшая лет десять тряпками прямо напротив Ивана, все заработанные деньги тратила на образование сына. В результате он выучился и уже два года торговал на этом же базаре в соседнем секторе. Дядя Вася, сидевший справа и торговавший железом, был молчаливый, неприветливый, часто начинал материться без повода. Иногда к нему в гости заходил сын. Заходил обычно по делу: просить денег. Тогда начинались крики и ругань на пол сектора, но сын, как правило, в конце-концов добивался своего. Рассказывали, что он был наркоманом. Впрочем, не всем базарным слухам следовало верить. Через три ларька от Ивана торговала канцтоварами Ксюха: Молодая и очень красивая девушка. В секторе не было, наверное, ни одного мужика-продавца, который не пытался бы с ней заигрывать. Ксюха активно этим пользовалась, заставляя ухажёров покупать ей сладости и сигареты. Больше всех денег тратил на неё Вован, высокий, стройный, но немного глуповатый парень. Он вёл себя на рынке как на курорте. В солнечный день он мог раздеться до трусов и сидеть под своим зонтиком, с наслаждением потягивая сигарету и попивая кока-колу. Покупатели рынка его при этом совершенно не смущали. Ну а продавцы тем более: Ведь все свои.

Ещё на базаре были люди, не имеющие своей точки, а ходящие по всему рынку с тележкой или сумкой. Чаще всего это были бабушки, продававшие пирожки или мороженное. Но были и исключения. Отец Афанасий, например, собирал деньги на какой-то монастырь. По совместительству он иногда занимался посредничеством в мелких разборках местных бизнесменов. Капитан же Валерий, безногий афганский инвалид, ездил по рядам на тележке, вызывая у всех сострадание и просил милостыни. Злые языки поговаривали, что имидж свой он выдумал, а ног лишился по пьянке, уронив на себя бетонную плиту. Как бы то ни было, зарабатывал он немало. Ещё, несколько раз в день, по проходу где сидел Иван, проходила баба Яна. Она громко кричала, так, что слышно было и в соседних рядах: «Яд от муравьёв, мышей, тараканов, аппарат для измерения давления». Любопытнейшая комбинация. Получается, ты сначала травишь тараканов, а потом измеряешь давление, чтобы определить степень собственного отравления. Это если думать логически…

Довольно быстро, впрочем, Иван понял, что на базаре совершенно отсутствовала та логика, к которой он привык в университете. В реальном мире всё решали деньги, и рынок был самым наглядным тому подтверждением. Не зря ведь работал тут грузчиком Сергей Давидович, преподававший им когда-то на втором курсе динамику. Впрягаясь в большие тележки, до верха нагруженные товаром, но тянул их к месту назначения сквозь узкие проходы, полные людей. Как и в преподавании, он был мастером своего дела. Выкрикивая своим мощным басом: «осторожно» или «разойдись», он напирал на толпу людей. Видя наглость и решительность грузчика, а также понимая, что прущую на них телегу остановить не так просто, люди расступались, пропуская груз вперёд. Иван догадывался, что родители Сергея Давидовича поменяли ему когда-то фамилию, надеясь избавить от репрессий. И теперь, несмотря на то, что семитские черты лица его угадывались за милю, он никак не мог докопаться до своих исторических корней. Поэтому и приходилось ему, имея превосходный ум и высшее образования, но не имея возможности репатриироваться, пахать на рынке, а в свободное время заниматься любимой работой: преподавать в университете. Впрочем, базар был полон людьми с высшем образованием. Тут торговала уже половина выпуска Ивана. Ведь надо было как-то зарабатывать деньги. Работая по специальности это было нереально.

Рынок жил своей жизнью. Жил так из года в год. Менялись времена. Менялись политические системы. Менялось благосостояние населения. Но базар стоял и процветал. И, казалось, не было на земле такой силы, что способна была бы поколебать его…

***

— По чём эта штучка — спросил разглядывавший в течение пяти минут заряжатель для батареек молодой парень с рыжим волосом и тонким пушком вместо бороды. Вид его с самого начала не внушил Ивану симпатии, поэтому он нарочно не обращал внимание на потенциального покупателя. Слегка вздрогнув и сделав вид, что только-что его заметил, Иван уставился на парня, и выдержав небольшую паузу, небрежно ответил на его вопрос. Тот осмелел немного, потрогал прибор руками, поднял и опустил защёлку для батареек, потом перевернул его и стал читать технологические характеристики на этикетке сзади. Дойдя до последней строчки, в которой значилось: «Made in China», он положил заряжатель на место и, робко посмотрев на Ивана, продолжавшего всё это время держать его под пристальным взглядом, спросил:

— А нет ли у вас такого-же, только по-дешевле?

Иван понял, что от этого юноши так просто не отделаться. Пришлось притвориться приветливым, слегка улыбнуться и достать с полки заряжатель поменьше. Клиент взял его в руки и повторил на нём те же тесты на качество, которым только что был подвергнут его дорогой коллега. Убедившись, что Китай упомянут и тут, парнишка осторожно положил прибор на прилавок и задумчиво произнёс:

— Хорошо, спасибо, я ещё посмотрю…

Иван ничего не ответил и даже не посмотрел на удаляющийся, но всё-же хорошо заметный в толпе, рыжий затылок своего недавнего собеседника. Он не утруждал себя лишними фразами. Он знал, что этот парень не вернётся. Это было понятно с самого начала. Человек, который долго рассматривает товар, ещё не решил, что ему нужно. А пока он не определится, он будет гулять по базару от одной точки к другой, везде спрашивая цену и отовсюду уходить отпуская стандартную фразу, типа «я ещё посмотрю». И даже если этот мелкий действительно посмотрит другие заряжатели и убедится, что Китай делает всё на свете, он всё равно не сможет снова отыскать ларёк Ивана, затерявшийся в бесконечных уголках и проходах рынка. Поэтому купит он прибор у других.

Иван прекрасно понимал эту систему. К нему тоже часто приходили люди и брали товар, который присмотрели в других местах. Получалось, он работал на конкурентов, а конкуренты — на него. Рынок никого не обижал. Но и стандартные уловки маркетинга тут не проходили. Совершенно бесполезно было хорошо относиться к клиентам. Не обязательно было улыбаться. Давать людям советы — значило кормить других. Конкуренция тут была совершенно другого типа. Деньги зарабатывались количеством торговых точек и их местом расположения. Чтобы обеспечить доход от торговли, Ивану достаточно было просто сидеть там, где он был.

Но всё же насколько же глупы эти покупатели! Они все так похожи друг на друга. Каждый делает умную рожу, всем видом стараясь изобразить из себя эксперта, тыкает в товар пальцами и вертит в руках, как будто таким образом можно определить его качество. Все они, уходя, говорят что-нибудь, чтобы оставить продавцу надежду. И каждый, наконец, думает, что только он такой умный, и что лишь у него так искусно получается обманывать торговцев. Как это всё глупо, скучно и надоедливо.

— Покажите мне, пожалуйста, вон тот чайник.

Перед Иваном стояла ослепительная блондинка высокого роста и смотрела на него надёжно спрятанными под пушистыми ресницами серыми глазами, ясно выражающими отсутствие ума. Указывая рукой на притянувший её внимание предмет, она едва заметно пошатнулась на своих высоких платформах. Невольно взгляд Ивана пополз не в ту сторону, куда показывала его гостья, а в противоположную: Вдоль её голой руки до грудей, сильно выступавших из-под открытого топа, потом вниз до пупка с пирсингом. Иван нарочно выдержал паузу, рассматривая девушку, чтобы она заметила его неравнодушие. Но она то ли была слишком глупа, либо просто настолько привыкла к такой реакции со стороны мужчин, что никак на эту вольность продавца не отреагировала.

Иван достал чайник с полки и поставил на прилавок. Девушка наклонилась к нему, чтобы получше рассмотреть. Её движения были неловкими. Она явно не испытывала комфорта от своей одежды. Груди её оголились ещё сильнее и Иван, совершенно уже не смущаясь, уставился на них. На лице его изобразилось едва заметное отвращение. Когда блондинка через секунду снова выпрямилась, у Ивана уже пропал к ней всякий интерес. Ничего нового он у неё не увидел и увидеть не мог. В такой солнечный день как этот, у него бывали десятки таких клиенток. Со временем они тоже надоедали и уже совсем не возбуждали. Поэтому Иван и в этот раз не счёл нужным отвечать на её прощальное «спасибо!» и провожать взглядом её практически голую спину и искусно виляющую попу.

— Скажите пожалуйста — начал низенький крепкий старичок, заинтересовавшийся переносным магнитофоном. Одет он был в опрятный синенький пиджак, носил большие роговые очки и вообще всем своим видом производил впечатление интеллигента — Какие в этом приборе используются камни?

— Извините, я вас плохо расслышал — вырвалось у Ивана после секунды раздумья. Вопрос показался ему слишком бессмысленным и он подумал, что просто неправильно понял старика.

— Меня интересует, молодой человек, какие в этом приборе содержаться камни?

Иван задумался и растерялся. Такого странного и глупого вопроса ему ещё никогда не задавали. Он понятия не имел, что ответить. С другой стороны, покупателям ни в коем случаи нельзя было говорить «не знаю». Ты продавец, ты эксперт, ты знаток своего дела. И если ты не знаешь ответа, придумай его. Соври что-нибудь. Главное, чтобы было правдоподобно. Но Ивану ничего не приходило в голову. Слишком долго тянуть время тоже было нетактично.

— Я вас не совсем понимаю — начал он осторожно. — Какие могут быть камни в магнитофоне?

— Вот я вас и спрашиваю, какие? Не знаете? — Старик разговаривал спокойно, как будто совсем и не ожидал от своего собеседника ответа, могущего его удовлетворить. — А мне вот с этим магнитофоном на рыбалку ходить. А я не хочу, чтобы камни, которые в нём, на меня отрицательно влияли. Каким образом камни влияют на человека? Вот вы и этого не знаете. А это, между прочем, очень важно! У камней есть излучение, и на разных людей оно действует по разному. Если знать, что для тебя полезно, можно одними только камнями от всех болячек вылечиться. Почки, сердце, печень, всё очень просто лечится.

— Спасибо, я пока ни на что не жалуюсь — перебил его Иван.

— И слава Богу, слава Богу. И я ни на что не жалуюсь. Кстати, сколько вы думаете мне лет?

— Ну лет наверно 60 — честно высказал свою догадку Иван. Он не знал, принято ли старым мужчинам завышать или занижать их возраст.

— Мне 74 года — Гордо ответил тот.

— Вы хорошо сохранились — медленно и задумчиво произнёс Иван, разрываясь между удивлением и скептицизмом.

— Это всё потому, что я лечусь камнями. У меня их много, самых разных. Некоторые я всегда ношу с собой. Я вам покажу — Старик достал из кармана пиджака верёвку с нанизанными на неё разноцветными камешками. — Вот это у меня аметист, дальше идёт хризопраз. Да да, порядок очень важен. Далее у меня малахит…

До Ивана вдруг дошло, что собеседника его не следовало располагать к разговору. Понимание это было верным, но пришло слишком поздно. Старичок увлёкся и теперь его невозможно было остановить. Говорил он медленно, разборчиво и с таким умным видом, что ему хотелось верить. В следующие пол часа он подробно поведал Ивану о влиянии разных драгоценных и полудрагоценных кристаллов на человеческое тело, вдался в специфику знаков зодиака и даже посоветовал, какой камень необходимо сжимать в кулаке при принятии важных решений. Ивану это десять раз успело надоесть. На рынке он работал продавцом, но иногда на его долю выпадало развлекать скучающих и испытывающих недостаток общения пенсионеров. У него пока не хватало наглости гнать их в шею.

***

Рабочий день заканчивался у Ивана в три часа дня. К этому времени рынок был уже почти пустым. Большинство торговцев закрывали свои лавки ещё раньше, но Ивану этого не разрешал хозяин. За десять минут до закрытия он начал потихоньку сворачиваться. Нужно было собрать в коробки весь выставочный товар, лежащий на прилавке, занести их в контейнер, а так же сложить сам прилавочный стол и тоже упаковать его. Напоследок нужно было закрыться в контейнере, пересчитать кассу и запереть деньги в спрятанном за коробками сейфе.

В начале четвёртого Иван вышел из контейнера, закрыл тяжёлую железную дверь и запер её большим навесным замком. Потом он развернулся, огляделся по сторонам и радостно вздохнул. Солнце было ещё высоко, но не пекло уже так сильно, как в полдень. Рабочий день закончился, а сил ещё было предостаточно. Медленно проходя по пустым улочкам рынка, разгребая попутно ногами лежавший на земле мусор, Иван достал из кармана рубашки сигарету, зажёг её и затянулся. Жизнь была прекрасна. Ничто не омрачало будущее. Несбывшиеся мечты можно было заменить новыми. Старые неудачи забыть. Впереди ещё вся жизнь. Ещё столько интересного следует сделать. Столько вещей перепробовать. Столько ярких впечатлений получить. Целям и планам нет ни концы ни края. Только жить, радоваться и наслаждаться жизнью.

Выйдя к дороге, где до сих пор было многолюдно, Иван вдруг застыдился своей широкой улыбки. Вокруг люди были хмурые и сердитые. У каждого были свои проблемы и заботы. Чтобы не выделяться из толпы, он заставил себя убрать улыбку. У него это почти получилось, но потом ему пришла мысль об абсурдности этого действия, и от неё он улыбнулся снова. Покачав самому себе головой и усмехнувшись своей собственной непоследовательности, Иван стал оглядываться в поисках нужной остановки.

Направлялся он сегодня не домой, а к тёте. На её компьютере надо было почистить систему. Как у неопытного пользователя интернетом, это таинство приходилось совершать у неё примерно раз в пол года. Иван не очень охотно брался за это дело, но среди его родственников не было никого, кто мог бы сделать это лучше него. А помогать своим было обязательным в большой родне Ивана. Эту традицию технологический прогресс отменить не смог. В мире, где человек человеку волк, семья должна быть сильной и сплочённой. Сам по себе ты никто. Каждому нужны люди, на которых можно положиться в трудную минуту. Иван понимал, что делая что-то для родственников, он делал это для себя. Сегодня он чем-то поможет им. Завтра они сделают одолжение ему. А поэтому хоть и не охота, но надо.

Автобус въехал в пробку и стал медленно пробираться по мосту через реку, на берегу которой располагался рынок. Иван стал рассматривать её, по своей старой привычке. Река сильно обмелела, ведь уже три недели не было дождя. Вода не занимала даже половины своего русла и извиваясь, пробиралась по нему, обнажая многочисленные каменистые и илистые островки. Если бы не быстрое течение, во многих местах реку можно было бы перейти вброд. Кусты по берегам и на островах бурно разрастались, высокие деревья отбрасывали густую тень. Вода была ядовитого зелёного-серого цвета. Несмотря на это, в ней очень хорошо отражалось безоблачное голубое июльское небо.

<< Назад Дальше >>

Рынок - Глава 2

Чистить систему на тётином компьютере оказалось бесполезно. Всё нужно было устанавливать заново. Провозившись несколько часов, не раз при этом вспомнив добрым словом старика Билла Гейтса, Иван закончил работу только к вечеру. Когда он вышел из дома и направился к остановке, его внимание привлекла необычная для этого времени суток темнота. Стояла середина лета и стемнеть должно было только в одиннадцатом часу. Сейчас же часы показывали пол десятого, а стрелки уже с трудом можно было разглядеть.

Выйдя из глубины квартала на главную улицу, Иван понял, в чём дело. С северо-запада на город надвигалась гигантская чёрная дождевая туча. Она закрывала собой пол неба, набрасывая на город огромную тень. Стоя на остановке, он наблюдал за растущим прямо на глазах чудовищем. Каждые пол минуты оно освещалось блеском молнии и делалось на мгновение ещё страшней и великолепней. Иван считал секунды между вспышкой и громом. 20 секунд — молния ударила в шести километрах от него, скорее всего за городом. Девять секунд — три километра, где-то на окраине. Четыре секунды… Вдруг почему-то внезапно похолодало, дунул резкий ветер, на мгновение успокоился, а затем рванул с новой силой, неся за собой первые капли дождя. Иван только успел запрыгнуть в подъехавшую маршрутку, как дождь повалил со всей своей силой. Барабанный бой по крыше слился в один протяжный гул. Дворники не успевали разгонять стекавшую по стеклу воду. Ручейки по улице всё сильнее начинали напоминать потоки. Видимость сильно снизилась, замедляя дорожное движение. На кольце забилась сточная канализация и одна машина уже стояла заглохшая в образовавшейся луже. Люди, заходившие на остановках, оставляли под собой большие мокрые следы.

У Ивана не было с собой зонтика: Весь день было солнечно и жарко, ничего не предвещало дождя. Поэтому, выскочив из автобуса на своей остановке и сразу же намочив ноги, он спрятался под навес, думая переждать дождь там. Но тут пряталось уже много народу, дождь даже и не думал стихать, а сильные порывы ветра захлёстывали воду и под крышу. Становилось прохладно, и Иван решил пойти домой, несмотря на ливень.

Выйдя из укрытия он за считанные секунды промок до ниточки. Было темно, как ночью. Туча полностью покрывала небо. Не было видно ни единого просвета. В кроссовках отчаянно хлюпало, но ноги не мёрзли. По всему тротуару широкой ровной струёй текла вода. С него Иван свернул вглубь квартала, держась на равном расстоянии между посаженными аллейкой деревьями, там, где должна была быть скрытая теперь большой лужей асфальтная дорожка. Во дворе было ещё темней, уличные фонари почему-то отключили, но эти места Иван знал почти на ощупь. Он переправился через поток, стекавший по дороге для машин и вскочил на относительно сухой тротуар. Оттуда надо было пройти метров 50 вверх по течению до конца двора. Там, в углу между домами, была лестница наверх в его родной двор.

Фонарь возле лестницы работал, освещая небывалое зрелище. Из двора наверху вниз на лестницу, бурля, валил целый водопад. Высокие бордюры не давали воде пройти в другом месте. Она врывалась в узкий проход и неслась с большим напором вниз по ступенькам. За все годы Иван только пару раз наблюдал подобное. Сейчас он был слишком уставшим чтобы любоваться картиной. Он вошёл в поток и ступил туда, где должна была быть первая ступенька, нащупав её ногой. Струя доставала почти до колена, но сильнее промокать было уже некуда. Медленно переступая и высоко поднимая ноги, Иван пошёл вверх. Осторожность не помогла. Дойдя до середины он подскользнулся и сел на ступеньки. Встал, потёр ушибленное колено и пополз дальше вверх по лестнице, опираясь руками и ногами на ступеньки…

***

Весь следующий день было пасмурно. Дождь то начинался, то прекращался. В такую погоду торговать на базаре было весьма неприятно. Покупатели, видя дождь, заруливали не на рынок, а в супермаркеты и универмаги. Продавцы, не спасаемые до конца самодельными навесами, мёрзли и мокли. Посетители были в основном люди из сёл, верные базару и не желающие променять его шарм и низкие цены на более комфортные и цивилизованные заведения для покупок. Они редко сновали взад-вперёд между рядами, уже зная, как правило, что им нужно и куда за этим идти. У Ивана торговля в этот день не шла. У его соседей тоже.

Одно было хорошо: В дождливую погоду можно было оставить свой бизнес на попечение соседей и удалиться на некоторое время. К Ивану зашёл его друг и сокурсник Петька, торговавший нижним бельём в соседнем секторе. Они сидели вместе под навесом, пили горячий чай, купленный у проходившей мимо бабушки, затягивались какими-то дешёвыми сигаретами, которые принёс Петька и делились сокровенными мыслями.

— Помнишь Ушастика… Ну этого чувака с носом… Учился с нами на первом курсе — начал Петька немного приподняв брови. Иван хорошо знал, что означает этот жест. Теперь его друг начнёт демонстрировать свою необыкновенно обширную и многогранную эрудицию.

— Ушастика… Так, так… Тот что-ли, носатый? Ну, помню. А что с ним?

Парень, о котором шла речь, Ухов, был их бывшим однокурсником. Когда-то они почти подружились. Но потом его отчислили за неуспеваемость. Что с ним было дальше, Иван не знал. Наверное, пошёл служить…

— Прикинь видел его на днях в городе. Ехал на бэхе с какой-то тёлкой. Блин, ну тачка крутая. Шестёрка новая, я тебе отвечаю! Ну и баба тоже ничё… Вот козёл!

— А точно он был? — засомневался Иван. Его друг феноменально много знал. Но далеко не всегда фильтровал приобретённую информацию. Иногда он мог высказать гениальную мысль и откровенную чепуху в одном и том же предложении. Поэтому не всему, из того, что он говорил, можно было доверять.

— Да сто пудов он! Что, думаешь, я Ушастика не узнаю. Да ни у кого в городе такого носа нет!

Наступила пауза. Друзья одновременно глубоко затянулись и начали медленно выпускать дым. Каждый думал о своём.

— Да небось предков тачка… — первым нарушил тишину Иван.

— Да откуда у его отца бэха может быть? Он же у него в банке работает… Охранником. Ушастик же тогда, думаешь, отчего вышку завалил? Наши-то старики заплатили, а его предки не смогли.

— А может девушки машина? — отчаянно попытался спасти положение Иван.

— Ну, ты, Вано, вообще дурак! Да какая-же тёлка с бэхой посадит к себе такого носатого?

— Ну откуда же у Ушастика такие бабки? — выпалил наконец Иван свой всё сильнее назревавший вопрос.

— Вот и я про то же! Откуда? — Петька снова поднял брови и Иван понял, что его друг только и ждал этого вопроса. И что теперь он, хорошо проинформированный, начнёт долгое повествование об успешной карьере их бывшего приятеля. Он снова затянулся и начал слушать.

Оказалось, секрет Ухова был очень простым: Он занялся бизнесом. Притом самым наименее оригинальным на свете: Стал чинить машины. Сначала работал в мастерской, потом заработал себе стартовый капитал и начал обслуживать клиентов уже в своём гараже. Ну а дальше всё пошло как по маслу: Наращивал обороты, приобретал новых клиентов, нанимал работников. И за то время, пока ребята с его факультета ломали зубы о гранит науки, он реально разбогател.

— Бизнес — вот решение! Работать надо на себя, а не на дядю. Главное поставить цель и идти к ней, добиваться её любой ценой. Знаешь, человеку достаточно спать по четыре часа в сутки. Надо работать, не жалеть себя. Главное подняться. Потом пусть другие на тебя пашут! — разошёлся Петька.

Иван слушал своего друга, удивляясь, насколько быстро поменялись их жизненные приоритеты. Ещё недавно, будучи студентами, они разговаривали совсем о другом. Тогда Петька мечтал доучиться и попасть в аспирантуру за границей. «Я тебе отвечаю, я сам слышал» — Доказывал он однажды Ивану — «В Америке медсёстры получают по 30 баксов в час. А аспиранты вообще по 10 штук спокойно зарабатывают!». Но потом оказалось, что мечтам их не суждено осуществиться. Жизнь обломала им крылья и они оказались на базаре.

Иван всегда презирал необразованных людей. Учась в университете и всё больше узнавая и понимая окружающий мир, он видел в обычных людях большую серую толпу. Как можно было такому человеку как он считаться с ними и уважать их? Всех тех, которые просто тупо вели своё существование, довольствовались в жизни восполнением своих самых примитивных потребностей и которым было наплевать на то, какой след они оставят в мире. Таких, которые никогда не держали в руках книжки, слово «ещё» писали с четырьмя ошибками и считать умели только деньги. Людей, которые могли бы показаться умными, если молчали бы, но у них и на это не хватало ума, и поэтому они безудержно выплёскивали свою дремучею глупость наружу. И вот теперь жизнь Ивана резко изменилась. Он был на базаре, среди таких как раз людей. Его университетские достижения тут никого не волновали. Ему пришлось опуститься до их уровня. Чтобы не казаться белой вороной, нужно было разговаривать с ними, слушать их разговоры, вникать в их проблемы. Теперь Иван стал одним из них, ничем от них не отличался и даже уже свыкся в этой мыслью.

— Ну и нафиг мы тогда учились? — выпалил вдруг Иван, оборвав своего друга на полуслове.

— Вот и я про то же — ответил Петька совсем не меняя тон, как будто он продолжал ту же речь, просто перепрыгнув на несколько абзацев вперёд. — Зря потеряли время. Надо было с самого начала заняться бизнесом. Прикинь сколько мы за пять лет упустили времени и возможностей. Были бы уже с тобой крутыми и богатыми.

— Типа как Ушастик?

— Ушастик — дурак! А дуракам везёт. — Тут Петька выдержал короткую паузу и снова приподнял брови — Бизнес не надо начинать с нуля. Знаешь как говорят в Штатах? «Разбогатей, или умри пытаясь!» Если хочешь иметь бабки, нужно рисковать. Всё очень просто. Берёшь кредит в банке, раскручиваешься…

— Не так это всё и просто — попытался возразить Иван.

— На дядю работают только идиоты. — снова разошёлся Петька, совсем не смущаясь тем, что обозвал только что своего собеседника. — Ты так всю жизнь будешь на других работать? Нет, я так не могу. Я хочу зарабатывать деньги для себя, а не отдавать их другим.

Иван знал, что этой своей идее его друг был верен. Свою торговлю на базаре он начал как самостоятельный бизнесмен. Бельё, которым он торговал, принадлежало ему. Отдавая проценты и долг банку, Петька зарабатывал гораздо меньше, чем Иван, но факт этот его совершенно не смущал. Полный оптимизма он продолжал свою речь:

— Для бизнеса нужна хорошая идея. Вот ты что продаёшь? Электроприборы? Это тупая идея! Во-первых, это не предметы первой необходимости. Во-вторых, людям их много не нужно. В-третьих, только дураки покупают такие вещи на базаре, без гарантии. Что же нужно людям, спросишь ты? Им нужно нижнее бельё. Много, много разного нижнего белья! Согласись, без него никуда! Ты с голоду помрёшь, но трусы наденешь…

Петька вдруг вспомнил, что уже засиделся и, быстро распрощавшись с другом, побежал в свой сектор. Удаляясь, он ловко перепрыгивал через лужи и укрывался под самодельными навесами от частых беспощадных капель дождя.

Из-за плохой погоды и торговли, Иван решил уйти домой пораньше. Немного опасаясь, как бы об этом не узнал начальник, он свернулся и запер контейнер на час раньше положенного. В это время уже многие продавцы отправлялись домой. Маршрутка быстро наполнилась и уехала. Проезжая по мосту, Иван увидел, что вода в реке заметно поднялась. Из-за бурного течения вода потемнела и была светло-коричневой. Мелкие островки были затоплены. Места, где они виднелись вчера, угадывалась теперь по особой турбулентности воды. Такой река становилась каждый раз во время дождя.

<< Назад Дальше >>

Рынок - Глава 3

В жизни бывают хорошие дни, когда ты на высоте, когда все сокровенные мечты сбываются, когда просто хочется жить и наслаждаться жизнью. В такой день ты просыпаешься с трепетным чувством радостного предвкушения. Проходит он легко и даже самые рутинные дела доставляют удовольствие. Вечером ты ложишься ощущая глубокое удовлетворение, и так легко мечтается в те мгновения, когда сон нагоняет тебя.

Бывают и другие дни. Дни, когда всё складывается к худшему. Когда настроения нету с самого утра. Когда не радуют и самые лучшие новости. И когда даже вечерних отдых не сулит покоя. Это те дни, их хочется просто побыстрее пережить, о них потом будешь вспоминать с содроганием, их хочется поскорее изгладить из памяти. Но и это не всегда удаётся.

***

Дождь продолжался всю ночь и закончился только под утро. Тучи расступились и Иван, открыв глаза, увидел в окне в промежутке между соседними домами синее небо, освещённое ярким восходящим солнцем. Из приоткрытого окна доносилось громкое выразительно щебетание птиц и отдалённый прерывистый шум с проезжей части. Иван снова закрыл глаза, но мелодия в его будильнике была такой отвратительной, что спать под неё было невыносимо. Он скинул одеяло, опустил вниз ноги и надел стоящие у кровати тапочки. В комнате было прохладно, с улицы веяло свежестью. Встав и накинув футболку, Иван прошёлся, потягиваясь, к письменному столу, вытащил телефон из приоткрытого верхнего ящика и нажал красную кнопку. Будильник утих. Было шесть часов утра.

Вчера вечером был неприятный разговор с начальником. Каким-то образом тот проведал о проделке Ивана. Сначала он долго ругался, а потом наказал Ивану явиться на работу ровно в семь. В противном случаи грозился уволить. Обычно же рабочий день начинался около девяти. Интуитивно Иван понимал, что проблемы его на этом не закончатся. Поэтому, несмотря на ярко светившее солнце, ничего хорошего от нового дня он решил не ждать.

В это утро, казалось, все дороги вели на базар. Набитые маршрутки подъезжали к нему каждые пол минуты. Едва успев высадить партию пассажиров, они разворачивались и ехали обратно в город, за новой загрузкой. Чуть подальше заезжали на автобусную станцию рейсы из окружающих сёл и соседних городов. Ещё немного дальше — троллейбусная остановка, для тех кто экономил деньги а не время. Длинная очередь машин выстроилась перед въездом на стоянку. Когда Иван в начале восьмого вылез из маршрутки и быстрыми шагами направился к своему контейнеру, в проходах между ларьками было уже людно. Многие, обманутые ярким утренним солнцем, спешили за покупками.

К десяти часам тучи начали сгущаться и в полдень дождь полил с новой силой. В течение нескольких минут базар преобразился. Продавцы спешили убирать товар поглубже в ларьки и натягивать тенты. Иван поднял с нижней полки ещё не просохшее со вчерашнего дня брезентовое полотно. Два его конца он привязал к своему контейнеру, а другие два — к полотну тёти Гали напротив. Получился как бы козырёк, обеспечивающий неплохую защиту для площадки непосредственно перед контейнером, где сидел продавец и куда заходили покупатели. При сильном дожде, однако, мелкие капельки воды просачивались через покрытие, оседая тонким слоем на лежащие внизу вещи. Товар Ивана не должен был мокнуть вообще, поэтому он накрыл прилавок плёнкой.

Как только пошёл дождь, покупатели как будто завелись. Вместо того, чтобы бродить кругами, долго присматриваясь к товару, каждый спешил закончить все дела и уехать домой. Частота покупок резко возросла, но начала потихоньку утихать и в течение часа вообще сошла на нет. Базар опустел, хотя до закрытия было ещё два часа.

Уйти домой пораньше Иван на этот раз не решался. Если хозяин узнает, ему точно будет крышка. Надо было сидеть до конца. Насколько всё-таки несправедлив был это мир! Кроме того, что Иван не выспался и мог потерять работу, он ещё должен был торчать и мокнуть тут без дела. Положение было отвратительным. Настроение улетучилось. Ничего не хотелось делать. Иван почувствовал, что начинает впадать в депрессию. Ему совершенно не хотелось провести остаток дня в таком состоянии. Но он ничего с собой поделать не мог, и это удручало ещё больше.

Чтобы хоть как-то расслабиться, Иван залез поглубже в контейнер и включил музыку. Знакомые ритмичные песни, барабанящий по железной крыше дождь, доносящий слабый табачный запах сквозняк, всё это действовало успокаивающе. Иван почувствовал себя как бы в другом мире. Базар с его суетой и проблемами отошёл на задний план. Заботы взрослой жизни, в которую он теперь постепенно вступал, показались на мгновение просто неудачным сном. Всплыли в памяти старые, уже давно забытые, мечты детства. Захотелось покончить со всем этим и просто куда-то уехать. Куда-нибудь далеко-далеко. И там всё начать заново. Так, чтобы не совершать уже старых ошибок. Так, чтобы стать другим человеком, намного лучше, без пороков и недостатков. Супер-героем, борющимся со злом. А ещё стать богатым и известным. Чтобы люди тебя уважали. Чтобы хотели быть похожим не тебя. Чтобы о тебе узнали и те, кто сейчас рядом с тобой. Соседи по базару, друзья, но в первую очередь враги…

***

Из оцепенения Ивана вывели крики из соседнего контейнера. Это опять разошёлся дядя Вася. Его громкий хриплый бас перемешивался с не менее громким но писклявым женским голоском. Голос соседа звучал самоуверенно, почти угрожающе, а его собеседница, казалось, хоть и держала пока позицию, вот-вот готова была броситься в слёзы. По создавшемуся шуму было понятно, что вокруг спорящих уже собрались люди. Становилось интересно.

Иван вылез из контейнера и сразу понял в чём дело. Посреди теснившейся под навесом толпы стояла тётя Леся. Женщина эта, лет сорока, кочевала из сектора в сектор, продавая газеты и была печально известна всему рынку тем, что очень странно одевалась и постоянно высматривала у всех товар, так ничего ни у кого и не покупая. Увидев Ивана, она сразу перебежала к нему.

— Ой, здравствуй Ванечка, вот и ты. Как ты тут ладишь с этим извергом — начала она.

— Гони её… — закричал уже на Ивана дядя Вася, добавляя к этой фразе несколько нецензурных слов. — Пусть знает своё место, …

Наблюдатели ссоры уставились на Ивана, внимательно следя за его реакцией. Чувствуя всю ответственность момента, молодой продавец растерялся. Из-за этого ему стало стыдно и он покраснел. Поняв это, он ещё больше растерялся, совершенно потеряв способность решительно действовать. Тётя Леся же как всегда была в своём репертуаре:

— Хотела отвёртку купить, да вот не дали. Да ничего, я в другом месте найду, и ещё получше и подешевле найду. — Начала она. Дядя Вася быстро понял, что обращалась она к нему, а не к Ивану, и зарычал:

— Иди ищи, … Чего ты тут-то ноешь?

— А вот пойду и посмотрю и куплю — всхлипнула обиженная клиентка. — Кстати, Ванюша, у тебя я хотела бы посмотреть фонарик. Сын просит, ему для школы надо. Нет у тебя чего-нибудь подходящего?

Пока тётя Леся говорила это, она стряхнула воду с плёнки на прилавке Ивана, скрутила её и отложила в сторону. Её движения были такими нежными и в тоже время настолько уверенными, а её слова прямыми и располагающими, что Иван не нашёл в себе силы ей перечить. Зрители стояли улыбаясь. Они понимали: Тётя Леся поймала очередную жертву.

— А есть у тебя фонарик побольше? — Спросила нежеланная клиентка, крутя в руках выставочный экземпляр Ивана. Не дожидаясь ответа, она продолжила:

— Кстати, Ваня, ты слышал новость? Нас скоро всех затопит! Да да. Передавали по радио, сам директор рынка говорил. Сказал, вода в реке поднимется на полтора метра и мы все поплывём. Спасайте, говорит, товар, пока не поздно.

— Опять начала — заорал дядя Вася, вдруг появившись под навесом Ивана. Вслед за ним начала перебегать туда и толпа любопытных. — Ну поднимется вода на полтора метра, и что? Она каждый год на столько поднимается. И никого не топит. Даже стоянку под мостом. А от неё до нас ещё огого. Ваня, не слушай эту бабу.

— А вот и нет, снова слёзно стала защищаться тётя Леся, вцепившись обеими руками в фонарик и держа его перед собой как меч, для внушительности, надо полагать. — Он сказал, базар на полтора метра потопит. Поплывём все. Надо товар убирать. Пропадёт иначе.

— Да что за глупости в конце то концов — вмешалась в спор тётя Женя. — Боже упаси, тьфу-тьфу-тьфу, что ты это такое говоришь? Живём себе спокойно, и без тебя проблем хватает.

Такая аргументация подействовала на тётю Лесю гораздо сильнее, чем крики и угрозы дяди Васи. На глаза её навернулись слёзы, она вздрогнула, резко протянула Ивану фонарик и, пройдя всхлипывая через толпу, выбежала из-под навеса под проливной дождь. Там она развернулась, грозно взглянула на своих обидчиков, но, так ничего из себя и не выдавив, пошла дальше, мимо ларьков соседей, вскоре исчезнув из вида в боковом проходе.

Стоявшие под навесом Ивана зрители молча проводили её взглядом. Первым тишину нарушил Андрей, один из соседей слева, паренёк простой, но не глупый.

— Я слышал, — начал он осторожно — говорят ночью в горах выпала годовая норма дождя.

— Ещё один — заорал дядя Вася.

— Тьфу-тьфу-тьфу, типун тебе на язык! — запричитала тётя Женя.

— Тоже что-ли самый умный! — выкрикнул кто-то.

Андрей не стал дальше развивать свою мысль. Торговцы ещё немного поспорили об услышанном и решили, что беспокоиться не о чем. Все разошлись по своим контейнерам. Иван присел на табуретку и задумался. Ему было до боли стыдно. Он вообще не любил быть в центре всеобщего внимания. А тут надо же было ему так опозориться перед всеми с тётей Лесей! А ещё этот бесконечный дождь, этот несправедливый начальник, эти тупые слухи! Нет, эта жизнь была невыносима. Вот бы уехать куда-нибудь далеко-далеко…

Время шло, рабочий день подходил к концу. Дождь то утихал, то начинался снова. Пару раз к прилавку подходили покупатели и пытались рассмотреть лежавшие под клеёнкой выставленные вещи, но вскоре уходили, чему Иван сопутствовал, не обращал на них внимания. Он не видел смысла убирать плёнку ради одной маловероятной сделки, подвергая в это время влаге весь остальной товар. Тем более у него не было настроения обслуживать клиентов.

Так не заметил Иван как подошёл к его торговой точке один человек. Он долго стоял у входа в контейнер, а потом окликнул Ивана по имени. Тот сразу очнулся и вскочил на ноги, понимая, впрочем, что суетиться теперь было уже поздно и что ему пришёл конец. Перед ним стоял хозяин. И был он не в самом добром расположении духа.

— Так вот значит как — закричал он. — То прогуливаем, то спим на работе. И что же прикажешь с тобой после этого сделать?

***

Проезжая через мост, Иван снова не смог не обратить внимание на реку: Она разлилась до необыкновенных размеров. Сильное течение несло ил, грязь и вырванные с корнем деревья. Все острова были затоплены. Из воды выглядывали стволы деревьев. Крепкие и толстые из них сопротивлялись реке, рассекая течение и оставляя за собой бурлящую полосу водоворотов. Молодые тонкие деревца шатались и сгибались под напором стихии. Вода вплотную подступила к набережной рынка. Ещё немного, и стоянка на берегу ушла бы под воду.

— Говорят, ночью рынок затопит — сказал кто-то в маршрутке.

— Чепуха — ответил кто-то другой.

***

Вечером началась гроза. Никогда в жизни Иван не переживал ничего подобного. Казалось, город попал под артиллерийский обстрел. Почти сразу отключили электричество и весь микрорайон погрузился во мрак. Молнии били со всех сторон, каждые несколько секунд освещая пустые улицы. Раскаты одного громи сливались со следующими, переходя в непрерывное, то нарастающее, то утихающее, громыхание. Дождь лил не переставая. От резких порывов ветра бились об стены дома ветки деревьев и скрипели в окнах створки. Давно Иван не испытывал такого панического страха. В любой момент он ожидал, что зазвенит разбитое стекло и в комнату влетит шаровая молния, или что треснет и обвалиться стена, или что вспыхнет пожар. Забившись в угол на постели, он накрыл голову подушкой. Сердце его бешено колотилось и готово было выпрыгнуть из груди. Тело его не переставало сотрясаться то мелкой, то крупной дрожью.

Постепенно усталость брала своё. Измученный долгим днём, вогнанный в депрессию сплошной полосой неудач и парализованный бушующей стихией, Иван время от времени начинал дремать. Но и сон не приносил желанного облегчения. То снился ему начальник, отрезавший у Ивана за провинности пальцы. То виделись инопланетяне, высадившиеся на землю во время грозы и убирающие людей. То представал, почему-то, перед ним образ Петьки, разбогатевшего на нижнем белье и женившегося на тёте Лесе…

Гроза утихла только под утро. Тучи слегка раздвинулись и открыли кусочек светлеющего на востоке неба. На смену кромешной ночи пришли первые утренние сумерки. Иван нашёл в себе силы встать с кровати и подойти к окну. Отодвигая занавески, он готов был увидеть за ними печальную картину разрушенного до основания города. Поэтому искреннее облегчение наполнило Ивана, когда взгляд его упал на знакомый до мелочей двор. За исключением одного поваленного дерева, всё выглядело так же, как и в любое другое утро. Постояв ещё пол минуты у окна, Иван окончательно успокоился, и вдруг почувствовал страшную усталость. Вернувшись к кровати и забравшись под всё ещё тёплое одеяло, он мгновенно заснул.

<< Назад Дальше >>

Рынок - Глава 4

Безжалостный будильник запищал своей противной мелодией ровно в шесть часов утра. Иван подскочил на постели, но долго ещё не мог понять, что происходит. Плохо отдохнувший за ночь мозг не спешил анализировать поступающие в него стимулы. Казалось, мысли попали в водоворот: Они всё крутились вокруг какого-то точки, но никак не могли на ней сконцентрироваться. У Ивана никак не получалось сообразить, где он находится, что с ним происходит, и почему играет такая ужасная музыка. То ему почему-то казалось, что он умер и по нему играют панихиду. То чудилось, что он попался в руки дикарям и вокруг него пляшет толпа людоедов. То представлялось, как он с ноги даёт по роже тому идиоту, который решил позвонить ему так рано утром… Последняя мысль показалась Ивану до боли близкой к истине, но саму эту истину сознанию его не удавалось поймать ещё долго. Наконец его осенило: Утро, будильник, подъём…

Постепенно мысли собирались и ясность сознания возвращалась. Иван встал и отключил телефон, проклиная себя за то, что забыл это сделать вечером. В это утро ему не нужно было вставать. Не нужно было ехать на работу. Да и работы у него с сегодняшнего дня больше не было. Вчера хозяин забрал у Ивана ключи от контейнера и посоветовал больше не приходить. Дела были плохи. Но сейчас было не время раздумывать над своими проблемами. Слишком сильно хотелось спать. Кинув телефон на столик перед кроватью, Иван лёг и через несколько мгновений отключился.

Второй раз ясность мысли вернулась к Ивану мгновенно. Он резко скинул с себя одеяло, вскочил на ноги и уставился на пищащий телефон. Неужели он опять забыл выключить будильник? Нет, мелодия была другая. На этот раз ему действительно кто-то звонил. Да и времени было уже не шесть часов утра, а начало десятого. Как незаметно пролетели эти три часа! И всё-таки так хотелось убить сейчас того, кто звонил в такую рань. Иван поднял телефон. В трубке был Петька.

— Ты что спал? Ты не на работе? Приезжай, тут такое…

***

Маршрутки на базар не ходили. Иван запихнулся в переполненный троллейбус, но, как объявила кондукторша, он тоже не шёл до рынка, а разворачивался раньше. Последние пару километров пришлось идти пешком. Пока Иван спускался вниз к реке, взгляду постепенно открывалась картина разрушения. С самого верху ничего особенного заметно не было. Настораживала только какая-то необычная для рабочего дня безлюдность. Но чем ближе Иван подходил, тем сильнее бросался в глаза неестественный сероватый оттенок, которым отдавали поля, постройки и контейнеры. И вот он различает: Это вода. Это слой серой грязной воды покрывает противоположенный берег реки и расположенный на нём рынок.

Внизу на мосту собралась толпа. Иван прикинул, что людей было около тысячи. Все стояли и смотрели на бушующую стихию. Реку невозможно было узнать. Она полностью вышла из берегов и была теперь в пол километра шириной. Течение было настолько сильное, что, казалось, оно вот-вот снесёт стоящий на восьми бетонных колоннах мост. Вода была жирно-коричневого цвета, но отражающиеся в ней облака, застилающие всё небо, придавали ей сероватый оттенок.

Среди собравшихся нетрудно было выделить две основные категории людей: Наблюдателей и пострадавших. Среди первых наблюдались журналисты с большими камерами и блокнотами, то снимающие затопленный рынок, то берущие интервью у стоящих тут людей. Также тут было много любителей, фотографирующих мыльницами и бегающих взад-вперёд чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. Стояло тут, наконец, очень много зевак, которые просто пришли посмотреть на что-то новое и невиданное. Кем бы ни были эти люди и с какой бы целью они ни проделали свой путь сюда, каждый из них понимал, что является свидетелем чего-то грандиозного. Всем было ясно, что в данный момент пишется история города. И вряд-ли от кого-то могла ускользнуть мысль, что последствия этого наводнения придётся расхлёбывать и ему.

Больше всего, несомненно, коснулось стихийное бедствие непосредственно второй категории: Пострадавших. Это те люди, которые торговали на базаре или имели там свой товар. Те, которые вложили тут свои средства и надеялись, что они принесут прибыль. Люди, которые вчера ещё могли бы спасти свои деньги, а теперь было уже поздно. Таких людей в городе были тысячи, и тут на мосту стояли многие из них. Некоторые открыто плакали. Кто-то тихо сидел и глядел в никуда апатическим взглядом. Были и те, которые собирались в кучки и обсуждали, кто виноват и что делать.

Иван позвонил Петьке и они отыскали друг друга в толпе. Тот оказался не в самом лучшем расположении духа. Это было вполне понятно, ведь он сам был одним из пострадавших. Но по всему было видно, Петька рад был встретить друга.

— Давно ты уже тут? — Спросил Иван.

— Давно, да тут особо-то делать нечего. Надо ждать пока сойдёт вода. А пока твои радиоприёмники спасти не получится. Да и бесполезно это. Они у тебя уже давно заржавели.

— Только не у меня, а у шефа — возразил Иван. — Так ему и надо, этому жлобу. Путь он этой ржавчиной и подавиться. А у тебя как, всё намокло?

— У меня мелочи пропали. Ты ведь знаешь, мой контейнер на втором этаже. Не думаю, что до него достала вода. Разве что подставка для зонтика, она тяжёлая, я её храню у Михалыча. Это я ещё хорошо отделался. — Петька говорил медленно и без особого энтузиазма, что было для него несвойственно. — Только вот на мне кредит висит. Надо как-то отдавать долги, а рынок неизвестно когда теперь заработает…

— Да его теперь, наверное, вообще закроют. — Иван намеренно сказал глупость, чтобы спровоцировать своего друга. Он знал, что таким образом может завести Петьку, а может быть и поднять ему настроение.

— Какой закроют, ты что, Вано! — Удивлённо уставился на него его друг. Выдержав паузу и подняв брови, он продолжал уже своим обычным заумным тоном. Иван понял, что добился своего, и с чувством удовлетворения стал слушать:

— Свято место пусто не бывает! Откроют, никуда они не денутся. Ты что! Наоборот, тут сейчас такой ажиотаж пойдёт, такие распродажи будут. А ещё передел имущества. Кто-то обанкротится, кто-то разбогатеет. Лично я собираюсь оказаться среди последних. У меня есть идея. Я скуплю у конкурентов их промокшее бельё, постираю и продам как новое. Никто и не заметит разницы.

— Думаешь твои конкуренты такие дураки? — Возразил Иван.

— Дураки конкретные — усмехнулся его друг — Ты ещё не знаешь какие. Тут на базаре столько неудачников. Вот пойдём я тебе покажу.

Петька сорвался с места и стал протискиваться сквозь толпу, маня за собой Ивана. На середине моста они перепрыгнули через разделительный барьер и вскоре оказались у перил на другой стороне.

— Смотри — указал он на большое серое озеро, начинающееся у реки и покрывающее большое поле на этой стороне дороги. Иван знал, чем это поле было раньше: Авторынком. Не трудно было догадаться об этом и теперь. То там, то здесь торчали из воды крыши автомобилей. По всему озеру их можно было насчитать несколько десятков. Легковые, микроавтобусы, даже один тягач.

— Да… — Задумчиво произнёс Иван. Почему-то ему подумалось, что потерять машину гораздо хуже, чем разориться в бизнесе — Кому-то крупно не повезло.

— Дураки пролетели — Выпалил Петька. — Как ты думаешь, почему эти машины тут на ночь остались? Да потому, что хозяева захотели сэкономить на бензине и поехали домой на маршрутках. Идиотизм конкретный!

— Я в шоке — Выдавил из себя Иван. Постепенно до него начало доходить, насколько широк размах наводнения, насколько велики потери людей и насколько глубока трагедия многих.

— А вон смотри туда — Петька указал куда-то далеко на контейнеры за авторынком. Там был ещё один сектор базара. Иван присмотрелся и увидел: На одной из крыш сидел человек. Вокруг была вода, наверное по шею, и течение. Выбраться оттуда можно было разве что на вертолёте.

— Да, чувак влип — проговорил Иван.

— Потому что баран он конкретный, вот и влип. Ну видишь вода поднимается, надо ноги уносить, а не на крышу лезть. Я уж не спрашиваю, что он там делал в секторе ночью.

— Может быть сторож — подал мысль Иван.

— Вот видишь всех, кто тут стоит на мосту? — Петька продолжал, не обращая внимания на комментарий друга. — Ведь их всех предупреждали. Нам вчера весь день твердили, чтобы убрали товар, чтобы подготовились к наводнению. Никто даже палец о палец не ударил. Вот простодушное отродье…

***

Раздался автомобильный гудок. Друзья оглянулись. К толпе подъезжал ЗИЛ. Он сигналил и люди потихоньку расступались, пропуская грузовик вперёд. Доехав до воды, он на пару минут остановился. Было видно, как в кузов залезли несколько человек. И вот автомобиль снова тронулся и покатился вниз по дороге. Медленно колёса стали погружаться в воду, рассекая серую гладь, поднимая тихие волны. Когда машина доехала до въезда на рынок, передок уже касался воды. За поворотом глубина резко увеличивалась, но водитель не рассчитал этого. С места, где стояли Иван и Петька было видно, как грузовик ныряет в яму, как он дёргается в судороге, и даже, показалось, было слышно, как глохнет задыхаясь двигатель. Первая спасательная операция провалилась. Ещё несколько человек застряли посреди бушующей стихии.

Примерно в это же время из-за деревьев в районе авторынка показалась лодка. В ней сидел одинокий человек, медленно орудуя вёслами. Переплыв озеро и добравшись до рядов с контейнерами, он повернул и направился в первый проход, но не смог попасть туда из-за сильного течения. Доплыв до второго прохода, он был уже ближе, и поэтому, сделав усилие, проскочил туда и за несколько взмахов вёсел исчез из вида. Кто был этот человек: Спасатель, мародёр, или просто авантюрист, оставалось непонятным.

Где-то вдали послышался звук вертолёта. Вскоре и сам он появился из-за горы со стороны города. Подлетев поближе, он остановился и завис над разлившейся рекой. Потом стал медленно облетать затопленный рынок, держась на приличном расстоянии от моста и людей. В одном месте он даже снизился настолько, что пропал из виду за крышами магазинов. Потом снова поднялся в воздух и направился в обратный путь. Скорее всего, прилетал какой-нибудь крупный политик. Мэр города, может быть. Теперь он знает о масштабах трагедии, о чём не замедлит упомянуть на следующей внеочередной пресс-конференции. Действительно, это было большим достижением. Ведь так близко к народу политики не бывали уже давно.

***

Дружба… Разве нет в природе простой формулы, выводящей её? За всю историю человечества, над этим вопросом бились бесчисленное количество изощрённых философов, толпы талантливых писателей, армии гениальных учёных, и всё же ни один не смог дать дружбе исчерпывающее определение. Почему не может она появиться сама собой, из ничего? Ведь только маленькие дети способны дружить просто так, а для повзрослевших это процесс долгий, болезненный и имеющий минимальные шансы на успех. От чего необходимы дружбе серьёзные испытания, чтобы окрепнуть? Ведь в любых отношениях рано или поздно настаёт момент, когда приходится выбирать между интересами друга и своими собственными. И вытекающий отсюда, самый главный, вопрос: Стоит ли она того? Есть ли смысл, тратить столько сил, средств и эмоций на нечто непонятное, что очень сложно заполучить, а ещё сложнее удержать? Или, быть может, гораздо проще, оставить всё как есть, плыть по течению и лишний раз не париться?

Ветер потихоньку нагонял тучи. Скоро снова должен был начаться дождь. Толпа на мосту постепенно редела. Некоторых людей забирали подъезжавшие то и дело такси. Другие уезжали на своих машинах. Друзья решили сэкономить и прошли пешком. Молча они перешли мост и стали подниматься в гору, туда, где наверху была ближайшая остановка общественного транспорта.

Петька снова загрустил. Усилий Ивана отвлечь его от серьёзных мыслей на долго не хватило. Он усиленно соображал, что бы ещё сказать, чтобы поддержать разговор, но фантазия не работала. Слова его, которые он иногда всё же из себя выдавливал, были глупыми, бесполезными и приводили только к обмене несколькими фразами. Наконец Иван сдался, успокоился, и решил заткнуться.

Как-то необычно и странно было идти рядом с Петькой ни о чём не разговаривая. Это было совершенно несвойственно их отношениям. В обществе друг-друга они всегда притворялись, что были в хорошем настроении. Не принято было в их компании, показывать и проявлять свои слабости. Петька всегда много говорил, Иван всегда слушал и подталкивал своего друга на разговор. Это устраивало обоих и они без проблем называли друг-друга друзьями. И лишь то пугало Ивана в моменты прозрения, которые изредка находили на него, что Петька был самым близким его другом, а значит, друзей у него не было вообще. Жить с такими мыслями было невыносимо, поэтому Иван старался прозревать как можно реже.

Друзей разделяла громадная пропасть. До сих пор они весьма удачно маскировали и игнорировали её. Но теперь маски смылись наводнением и правда вышла на свет во всём своём ужасном облике. Петька не мог больше, не был в настроении, играть свою роль. Ивану же не был знаком сценарий на этот случай жизни. Казалось, старые друзья оказались совершенно чужими друг другу людьми. Их больше ничего не объединяло. Дороги их готовы были вот-вот разойтись навсегда.

Ивану вдруг страшно захотелось от Петьки избавиться. Моментально в голове начали проноситься разные варианты отговорок. Возможно, он забыл что-то на рынке и ему необходимо вернуться. Или, ему зачем-то нужно было поехать в город на другой маршрутке. Или, на худой конец, у него болит голова и он хочет остаться один… Но никакой из этих вариантов Ивана не устраивал. Он хотел придумать что-нибудь правдоподобное, чтобы соврать другу, но не находил. В то же время интуиция подсказывала Ивану, что в его отношениях с Петькой назревает переломный момент. Бросить друга сейчас — значило сломать и то немногое, что их всё-таки связывало. Любая отговорка, пусть даже и правдивая, была бы проявлением трусости, которую не прощают. Поддаться внутренней панике означало сломать дружбу своими собственными руками. Положение казалось безвыходным. Долгое молчание угнетало и вводило в отчаянье. Никакие решения приниматься не хотели. Оставалось только тянуть время, внутренне проклиная себя за нерешительность, а внешне делая спокойный и уверенный вид.

***

— Пойдём в пиццу — сказал Иван. Маршрутка как раз проезжала мимо пиццерии и он вдруг почувствовал голод. Петька поднял на него опущенный взгляд.

— Пошли — ответил он с каким-то оттенком фатализма в голосе.

Друзья сделали заказ и вышли на крыльцо курить. Стояли под козырьком, затягивались и молча слушали шум падающих капель и проезжающих мимо машин. Петька первый закончил свою сигарету и швырнул окурок на мокрый асфальт под проливной дождь. Упав, бычок задымился, зашипел и через пару мгновений задохнулся от влаги. Всё это время он стоял с опущенными глазами, но вдруг поднял их. Смотрел он не на своего друга, а куда-то вдаль, за дома и деревья, за реку и потопленный рынок, за пелену дождя и туман…

— Я тебе утром соврал — начал он дрожащим голосом, вздохнул глубоко, и на лице его на мгновение изобразились отчаянье и мука. — Я неделю назад поменял контейнер. У меня всё пропало… Какой я неудачник!

<< Назад Дальше >>

Рынок - Глава 5

Следующий день оказался солнечным. К утру ветер унёс за горизонт последние тучи. Рано поднявшиеся жители города могли ещё различить на небе звёзды, постепенно растворяющиеся в лучах восхода. К десяти часам утра, когда Иван вышел из дома, подсыхали уже на асфальте последние лужи. Начиналась привычная июльская жара. Погода переменилась настолько быстро, что люди не успели к этому приспособиться. А, может быть, просто не доверяли безоблачному небу. То там, то тут, проходили по улицам чересчур тепло одетые люди. Многие носили с собой зонтик. Некоторые были даже обуты в резиновые сапоги.

Иван был одет в старую спецовку, обут в поношенные кроссовки и нёс на спине свой бывалый студенческий рюкзак. Только на этот раз в нём были не книги и конспекты, а полиэтиленовые пакеты. Он направлялся на базар. Но не для того, чтобы торговать, ведь для этого надо было одеваться представительно или по крайней мере прилично. Ехал он туда для устранения последствий наводнения. Он обещал помочь Петьке вывезти его промокшее бельё. Но ехал он туда также из-за любопытства. Очень хотелось посмотреть, во что же превратился рынок. Наконец, ехал он на рынок ещё и потому, что интересовался судьбой своего бывшего хозяина. Хотелось позлорадствовать его беде, посмотреть на его отчаянье, плюнуть в лицо и сказать какую-нибудь гадость тому, кто всего-лишь два дня тому назад поступил точно так же с Иваном.

Транспорт на базар по прежнему не ходил. Иван придумал другой способ добраться до него, который показался ему лучше вчерашнего. Были маршрутки в отдалённые районы города, переезжавшие реку по другому мосту. От их остановки было ближе идти до рынка. Ехать пришлось с пересадкой. На конечной троллейбуса он вышел, но не стал сразу садиться в ждавший уже и набирающий пассажиров автобус. Спешить было некуда и хотелось сначала сходить к реке.

Было недалеко. Пройдясь по нагревавшемуся утренним солнцем тротуару, он свернул вниз на тропинку ведущую сквозь кусты к набережной. Тут, в тени, было до сих пор много грязи и слякоти. Осторожно пробираясь вперёд, раздвигая руками ветки и одновременно держась за них чтобы не подскользнуться, он вышел вскоре на берег того, что теперь было рекой.

Ещё два дня назад это был стадион. Вода тонким ровным слоем покрывала его почти на половину. Ворота с одной стороны стояли на суше, с другой — в воде, обнаруживая таким образом неровность спортивной площадки. По грязным полосам на их белой краске было видно, насколько высоко поднималась вода. Течения в этом месте не было. Отражение трибун, деревьев и неба придавало воде какой-то непонятный и неестественный вид чистоты. И только присмотревшись получше, можно было разглядеть её грязный жидко-коричневый оттенок. Ржавая калитка одиноко торчала из лужи всего-лишь в нескольких метрах от Ивана. Перед ней плавал по воде кусок пенопласта.

В это утро наводнение было главной новостью на всех телеканалах. Дикторы с энтузиазмом рассказывали о бедствиях, обрушившихся на область. По экрану транслировались душераздирающие кадры. Политики не стесняясь врали о своем сочувствии и желании помочь потерпевшим. Иван знал теперь, что пострадавшими от стихии были далеко не только предприниматели рынка. Основная часть города стояла на возвышенности, там катастрофа осталась практически незамеченной. А вот нижние районы, как этот возле стадиона, пострадали в полной мере. Под водой оказались первые этажи многих зданий. В частных домах размыло огороды. Затопило также бесчисленное количество деревень у реки и у всех её притоков. С некоторыми населёнными пунктами в горах до сих пор не был связи. Были размыты километры дорог, а многие мосты разрушены. Количество жертв измерялось десятками, а сумма материального ущерба — десятизначными цифрами.

***

Иван вышел из маршрутки и направился в сторону базара. Было уже около полудня. Стояла жара. Над раскалённым асфальтом видны были устремляющиеся вверх потоки воздуха. Где-то в кустах за придорожной канавой, наполненной водой, вяло щебетала птичка. На обочинах дороги были сплошной линией припаркованы машины. В тени под деревом возле одной из них, отдыхая, играли в карты мужики. По их вспотевшим майкам и грязным сапогам было видно, что работали они с самого утра. Вдоль ряда машин медленно катились запряжённые людьми тележки. Ехавшие со стороны базара были нагружены чем-то грязным и мокрым. Стекавшие с них струйки воды оставляли на дороге быстро высыхавшие полосы. Обратно тележки везлись пустые, за новой загрузкой.

Первым на пути Ивана оказался продуктовый рынок. Он завернул туда, сойдя с сухой дороги. Вся земля была покрыта тут жидкой вонючей грязью. Было не многолюдно. В основном сюда пришли работники рынка. Они выносили из контейнеров то, что недавно ещё было продуктами питания, и сбрасывали их в многочисленные импровизированные кучи над которыми, непрестанно жужжа, кружились тучи мух. Кто-то потом грузил этот мусор лопатами на тачки и отвозил с глаз долой. Люди вокруг были мокрые, грязные, настроение у всех было подавленное. И только Иван, проходя по рядам и чувствуя себя чуждым проблемам окружающих, разрывался между состраданием и злорадством.

Середина рынка по прежнему находилась под водой. Было уже не глубоко и течение сильно ослабло. Машины без особого труда проезжали по залитой дороге, пуская волны и создавая пену. Несколько человек тянули за собой, по колено в воде, резиновые лодки нагруженные товаром. Иван разулся, закатал штаны и ступил в воду. Она была тёплая, вонючая, противная. Кроме грязи, ила и песка, в ней было намешано всего понемножку: Продукты распада овощей с соседних прилавков, машинное масло с авторынка, мышиный яд от бабы Яны… Осторожно, маленькими шажками, он пробирался вперёд, чтобы не наступить на разбитое стекло, не подскользнуться на неровностях грязного и мокрого асфальта и не намочиться от очередной волны. Минуту спустя он пересёк поток и снова оказался на твёрдой почве.

Продуктовый рынок остался позади. Теперь, Иван был на вещевом. Тут воняло не так сильно и было более людно, хотя не менее грязно. В этой части рынка Иван бывал гораздо чаще и хорошо знал тут все улочки и проходы. Осторожно шагая босиком по засохшей грязи и обходя кучи мусора, он вышел к туалету, надеясь помыть тут ноги и обуться. Там стоял большой бак, из которого работники рынка обычно набирали воду для мытья полов в своих контейнерах. Большая самодельная надпись на входной двери туалета говорила, что воды сегодня нет. Ивану почему-то приспичило лично проверить это утверждение. Он подошёл к баку и покрутил краник. Как и ожидалось, вода не пошла. Из соседнего контейнера вышел мужчина, неся охапку обуви и принялся раскладывать её на солнышке возле бака. Он устало но грозно посмотрел на Ивана, как будто хотел обматерить его за всё хорошее.

Иван отошёл в сторону от греха подальше. Напротив туалета, на углу, стоял магазин люксовой мебели. Тут продавали резные столы, мягкие диваны, кухни на индивидуальный заказ. На больших витринах обычно красовались красивые дорогие лампы на любой вкус. Теперь окна были заклеены дешёвой сероватой бумагой. На двери был изнутри прилеплен скотчем листок А4. На нём большими буквами синей ручкой было написано: «Продаётся», и указан номер мобильного.

Помыть ноги было негде. Подумав немного, Иван напялил носки прямо на грязные влажные ноги и обул сверху кроссовки. Было неприятно, но всё-же лучше, чем ходить босиком по грязи. Теперь передвигаться стало удобнее и он направился наугад вглубь рынка. На одном перекрёстке стояла толпа. Движимый любопытством, Иван подошёл к ней. Люди окружали салон связи, где продавались мобильные телефоны и аксессуары. Все были явно в подавленном настроении. Некоторые женщины плакали. Другие стояли и твердили молитвы, непрестанно перекрещиваясь.

— Повесился Петрович — объяснил кто-то. — У него кредит большой был. Товар весь промок. Семья осталась, двое детей… Земля ему пухом…

Постояв немного, вздохнув через силу и тоже перекрестившись на покойника, Иван пошёл дальше. Странные чувства наполняли его. Точнее, он не чувствовал ничего, а это как раз и было странно. Казалось бы, после всего пережитого он должен был бы вести себя по-другому. Должен бы был, проникнутый людским горем, сесть где-нибудь и заплакать. Или же, движимый жаждой подвигов, кинуться самозабвенно помогать пострадавшим. Или, наконец, исполненный поэтических чувств, начать воспевать происходящее для памяти будущим поколениям. Но никаких таких порывов у Ивана не было. Он как будто оказался посторонним наблюдателем. Он всё видел, всё понимал, всё оценивал, но ничего не воспринимал. Ни радости, ни печали, ни восторга, ни содрогания, ни сострадания, ни обречённости он не переживал. Наверное, в нем сработал какой-то защитный механизм. Это как стакан: В него не влезет больше чая, чем он может вместить, остальное выльется через край. Или как плотина: Она не пропускает всю воду сразу, а накапливает её. Ещё это как дедушкин запорожец: Ты хоть приклей педаль газа к полу, всё равно он больше 81 не выжмет.

В глубине улочек было не так жарко. Плотно прилегавшие друг ко другу контейнеры бросали на землю тень, поэтому грязь тут сохла медленно. Слой её достигал нескольких сантиметров и она переваливалась иногда через борта кроссовок, пачкая и так уже грязные носки. Легче всего было передвигаться по бороздам от автомобилей, где грязь была раздвинута и утрамбована. Но в узких проходах машины проехать не могли. Там приходилось переправляться через лужи и болото самостоятельно. Медленным но уверенным шагом Иван преодолевал препятствия, направляясь вглубь рынка, и вышел вскоре к тому месту, где сам торговал до недавнего времени.

На углу своего ряда Иван наткнулся на трёх женщин, собиравших лопатами грязь и сваливающих её в тачку. Первых двух Иван зрительно узнал, но имён их вспоминать не смог. Они торговали тут неподалёку. Третья стояла к нему спиной. Одета она была в заляпанные грязью спортивные штаны и жёлто-зелёную рабочую жилетку. Волосы её, подвязанные платком, показались Ивану очень знакомыми. Он подошёл поближе и поздоровался. Девушка вывалила наполненную уже лопату в тачку, разогнула спину и оглянулась. К своему величайшему изумлению, Иван узнал в ней Ксюху. Никогда в жизни он не видел её такой. Всегда со вкусом одевающуюся, носящую стильный мейк-ап и вообще досконально за собой следящую, Иван даже не мог представить себе её в таком виде, в рабочей форме и без макияжа. Если бы не все остальные потрясения сегодняшнего дня, он был бы в шоке от увиденного.

— Бог в помощь! — выдавил из себя Иван. Ему показалась, что эта фраза, которую употреблял его дед, проходя мимо огородов соседей, уместна и тут.

— Спасибо! — ответила Ксюха и как-то криво улыбнулась, держа в одной руке лопату, а другой разминая уставшую спину. Она чем-то напоминала колхозницу из старых советских фильмов. Никакой сексуальности, которой от неё обычно несло на весь сектор, ни капли кокетства, но и ни малейшей тени стыда за свой сегодняшний внешний вид Иван в ней не заметил. Он вдруг подумал, что поторопился с выводами, когда пару недель назад рекомендовал Ксюху Петьке как местную шлюху. Не может же девушка, делающая сейчас добровольно такую, в буквальном смысле, грязную работу, быть до конца испорченной.

Звонко насвистывая какую-то попсовую мелодию, к ним подвалил везущий пустую тачку Вован. Одет он был в шорты и бейсболку и обут в пляжные сандали. Ноги его были по колено заляпаны грязью. Молча он поставил свою тачку возле женщин и переглянулся с Ксюхой. Передохнув пару секунд, он взял тачку с грязью и повёз обратно в сторону реки. Женщины проводили его взглядом и снова принялись за работу.

Иван дошёл до своего бывшего контейнера. Грязь перед ним была нетронута, значит, его ещё никто не открывал. Напротив, приводила в порядок своё рабочее место тётя Галя. Других соседей не было видно.

— Здравствуйте — сказал ей Иван.

— Здравствуй Ваня, вот и ты пожаловал, а то я тут совсем одна сегодня.

— Да я не надолго, тёть Галь, только посмотреть…

— А что там у тебя смотреть. Грязь у тебя одна да ржавчина остались. Я то хоть, слава Богу, свои тряпки отстирать смогу, а у тебя — не дай, конечно, Бог…

— Контейнер я даже открывать не буду. Вы ведь ещё не знаете. Я тут теперь не работаю. Меня… В общем я уволился!

— Боже ты мой! Как это ты так уволился? Тебе что, начальник твой так просто уйти позволил?

— А с чего это он мог бы меня не отпустить? Я же ему не раб…

— Да ведь такие сейчас, Ванечка, начальники пошли. О людях не думают, только чтобы свой карман набить. Вот у Василия Андреевича… Приходит к нему, значит, этот шеф его, посмотрел, а товар весь поржавел, и говорит: «Предупреждали вас о наводнении?» А тот ему: «Да, были слухи». А тот: «Ну вот, раз вы ничего не предприняли, то вы должны мне испорченный товар компенсировать». Василий Андреевич тотчас в запой и ушёл. Откуда уже он ему денег столько возьмёт? Не олигарки же мы в конце-то концов. Чёрт знает, что твориться! За что же нас Боженька так наказал-то…

Иван вспомнил, с каким рвением дядя Вася доказывал недавно всем, что наводнения быть не может. Сам ли он теперь виноват в своей трагедии? Может быть и так. Но всё равно его жалко, хороший был мужик. Потом Иван подумал, что его экс-хозяин поступил бы с ним точно так же, если бы не уволил по неведению за день до потопа. «Это ещё не известно, кто из нас двоих неудачник», произнёс мысленно он, представляя перед собой рожу шефа с большим пятачком вместо носа.

— А все остальные где? — спросил Иван чтобы сменить тему.

— Женечка была сегодня утром. Приходила, горемычная, убралась немного у себя. У ней давление скачет. А тут такой запашище, сам чуешь. Плохо ей стало. Я её сама домой отправила. «Не хочу», говорит, «тут у меня горе такое, а я дома буду отлёживаться». А я ей: «Лучше чтоб ты здоровой была, а деньги свои, даст Бог, опять заработаешь». Довела её до дороги, посадила в такси, сама-то она ели на ногах держалась.

— Пойду я, тётя Галя, дела у меня, другу помогать надо… — неожиданно даже для самого себя решил распрощаться Иван. Ему вдруг стало совершенно безразлично, что произойдёт с его бывшими соседями. Их судьбы волновали его меньше всего. Захотелось уйти от них подальше и никогда ничего о них больше не слышать.

— Иди, иди, Ваня. Господи, что же это такое творится-то…

Скрывшись из виду от тёти Гали, Иван встал, чтобы перевести дух. В этот момент ему позвонил Петька. Оказалось, он тоже уже был на рынке. Иван направился к нему. Через пару минут он отыскал новый контейнер друга.

— Ну что, как тебе зрелище, впечатляет? — были первые Петькины слова.

— Я в шоке — ответил Иван. Это было не совсем так, но более подходящего выражения в его словарном запасе не нашлось.

— Ты ещё ничего не видел — бросил Петька, делая свой знакомый и не вполне неожиданный жест. — Я тебе сейчас устрою экскурсию. Пойдём…

Долго идти не пришлось. Уже на углу Петька остановился у ювелирного магазина. Витрины его были разбиты, внутри виднелись грязь и осколки битого стекла. Подход был огорожен красно-белой ленточкой.

— Смотри, Вано, тут ночью произошло неведомое науке событие. Каким-то образом, сила стихии забралась в магазин и вымыла весь товар. Притом, заметь, только золотой. Серебро не тронула. Любопытнейшая история, правда? Я бы на эту тему диссертацию написал. Ну а пока пусть менты разбираются…

Друзья прошли несколько улочек и оказались на входе в ковровый отдел. От него в сторону дороги ковыляла миниатюрная тётка на каблуках, несущая на плечах два больших свёртка. Оба были грязные, с них капала вода. Одним из них она чуть было не сбила с ног проходящего мимо мужчину какой-то южной национальности. Тот ловко увернулся, взглянул оценивающе на свою обидчицу и тихо но выразительно свистнул.

— Девушка, а девушка, вам не помочь? — крикнул он ей вслед.

— Да пошёл ты — не оборачиваясь отозвалась она.

— Тут сейчас ковры распродаются как никогда — объяснял Петька. — Такие уценки идут, ты бы знал. Хуже всего продавцам, у которых ничего не промокло. У них как раз ничего и не берут. Поэтому они сами поливают свой товар грязью, а потом ещё продают дороже обычного. И народ берёт. Ведь, якобы, ковры хорошие были, а сейчас трижды уценённые.

— А вот тут помещение, которое подготовили к наводнению — остановился наконец Петька возле двухэтажного здания. Это был магазин сантехники. Через большую витрину было видно, что он был наполнен грязью точно так же, как и все остальные.

— Что-то плохо подготовили — заметил Иван.

— Даже очень! Смотри сюда — Петька указал на вход в магазин. Нижние полметра щели между косяком и дверью были заполнены пенкой. — Вода поднялась сильнее, чем рассчитывали хозяева. Поэтому она всё равно попала внутрь. А вот вытечь оттуда ей уже было сложнее.

***

Вернувшись к Петькиному контейнеру, друзья принялись за работу. Грязное бельё они снимали с полок, стряхивали с них самую грубую грязь, осторожно отжимали, а потом сворачивали и засовывали в пакеты. Трусы и майки Иван складывал без проблем, в этом деле у него был большой опыт. А вот как обращаться с бюстгальтерами он не имел ни малейшего понятия. После нескольких неудачных попыток сложить лифчик, ему пришлось обратиться за помощью к Петьке. Ещё сложнее было с вещами в заводской бумажной упаковке. Петька почему-то решил, что её ни в коем случаи нельзя рвать. Поэтому с ними приходилось обходиться очень бережно: Осторожно отлиплять намоченные бумажки друг от друга, отжимая, давить с двух сторон открытыми ладонями и укладывать в пакеты ровными стопками.

Промокших вещей хватило пакетов на 20. Остальное бельё лежало на верхних полках, до которых вода не достала. Чтобы перевезти их домой, Петька в это утро взял у своего отца «пятёрку». В несколько заходов друзья перенесли пакеты на стоянку и упаковали их в багажник. Потом они сели в машину и, объехав рынок по большим грязевым лужам, вырулили на дорогу.

— Я договорился с дядей — сказал Иван, — Он разрешил повесить твоё бельё сушиться у себя на огороде. У него там 50 метров верёвки есть, если не хватит, можно будет ещё натянуть. Но постирать тебе придётся всё самому. У них машинка старая, её трогать не разрешат.

— Здорово! — ответил Петька. — И на том огромное спасибо! Со стиркой я как-нибудь разберусь. У моих предков хорошая машинка. За пару дней всё перестираем. А вот сушить столько белья это в городской квартире было бы не просто. Так что ты меня здорово выручил…

На дороге в сторону города как всегда была пробка. Пока машина медленно поднималась в гору на другой стороне реки, Иван несколько раз оглядывался назад, на простирающуюся за спиной печальную картину. И в тот момент, когда рынок скрылся из виду за поворотом, странное чувство восторга овладело им. Он был, на самом деле, очень счастливым человеком. Везунчиком, можно сказать. Ведь он оказался одним из немногих торговцев рынка, не потерявших из-за наводнения ничего. Жизнь была вся впереди. Она предоставляла новые возможности. И с таким хорошим другом, как Петька, все горы были нипочём.

<< Назад Дальше >>

Рынок - Эпилог

Я посетил рынок через две недели после наводнения. Жизнь тут кипела как и в любой другой день. Толпы народа, снующие взад-вперёд по узким проходам. Пробки на подъезде, начинающиеся ещё задолго до моста. Маршрутки, отправляющиеся в любую точку города с промежутком с две-три минуты. Магазины были открыты, прилавки завалены товаром, и хотя официально базар всё-ещё был закрыт на карантин, торговля шла даже в продуктовом секторе.

Повсюду были распродажи. Постиранная после потопа одежда отпускалась за пол цены, а иногда и вообще практически даром. Джинсы, рубашки, кожаные куртки... Всё это можно было приобрести теперь по той же цене, что и в гуманитарке. Некоторое изделия были хорошо выстираны. На других виднелись пятна. На некоторых бросались с глаза ржавые заклёпки. Даже в отделе свадебных платьев торговцы пытались продать испорченный товар. И люди брали. Ведь на шару что угодно возьмёшь, авось потом пригодиться.

Внешне базар выглядел как и прежде. Следы от наводнения были начисто ликвидированы. Даже были возобновлены строительные работы по расширению рынка. Единственно что тут наглядно напоминало про недавнюю катастрофу – это запах. Резкая, отвратительная, вездесущая вонь, непонятно откуда доносившаяся и заглушавшая собой все другое базарные запахи, приникала везде и пропитывала всё.

Многие люди потеряли тут состояние. Другие, заняв их место, делали теперь крупные деньги. Кто-то сошёл с дистанции, кто-то бежал теперь вместо него. Для одного человека потоп стал концом света, а для его соседа он открыл новые возможности.

Базар жил своей жизнью. Жил так из года в год. И не было на свете ничего, что способно было бы поколебать его. Ни смена политических систем, ни наводнение, ни даже всемогущая санэпидемстанция.

<< Назад К оглавлению >>

Thesis

I am busy writing my master theses. I have already made about 10 to 15 pages. And there are still more to write. I am not motivated enough.

Here is an example of what a diagram I make can look like.


Also, today I introduce a new label, called thesis, which I use to mark all the post I have written and will write on this topic.

Gifts

I am trying to catch some inspiration and make my Christmas gifts. Two main problems are to be solved: Whom do I give these gifts and what do I make them look like?

Rarity

Yesterday, I have for the first time received change with a Slovenian euro coin. These where introduced almost two years ago, but are still very rare in Germany.

Image from Wikipedia.

Снова Швеция

Добраться до Стокгольма без приключений у меня на этот раз не получилось. Вроде бы что такое, тут совсем рядом, всего восемь-девять часов от двери до двери... Но нет, у меня без этого не бывает. Поясню...

Уже в автобусе в аэропорт я встретил свою знакомую. Знакомы мы уже очень давно, когда-то вместе ходили на курсы немецкого в KTH в Стокгольме, потом оказались по обмену в одном и том же городе в Германии. Потом она вернулась в Дармштадт ещё раз, чтобы написать диплом. И, как теперь узнал, планирует поступить тут в аспирантуру.

Так вот. Сначала, встретившись в автобусе, мы некоторое время, по старой доброй шведской традиции, притворялись, что друг друга не замечаем. Потом, когда притворятся больше не получалось, мы заметили друг друга, изображая при этом сильное удивление. Затем примерно четыре часа приятно беседовали, до самой посадки. Впрочем приятно было, наверное, только мне, ведь я не швед. А она за это время придумала, как от моей компании избавиться. Мы зашли в самолёт, по её инициативе, почти последними, и поэтому мест рядом для нас не нашлось (впрочем, не очень-то активно и искалось). Ну потом мы ещё поговорили немного в аэропорту в Швеции и поехали оттуда на разных автобусах. Так надо было.

Тут я вздохнул свободнее и решил поспать, так как времени был уже первый час ночи. Воткнул в уши затычки, накрыл глаза капюшоном, приопустил спинку. Ну не тут то было. Одновременно с моим самолётом приземлился ещё и рейс из Мальты. Поэтому шведы, вернувшиеся с отдыха, ехали со мной в одном автобусе. Вообще, как известно, шведы ездят за границу для того, чтобы хряпнуть. И не просто хряпнуть, а нахряпаться так, чтобы хватило до следующей поездки. Поэтому ещё до отправления автобуса одна компания бушевала на заднем сиденье (у меня в ушах были затычки, но даже так мне казалось, что разговаривать они могли бы и потише). Как только автобус тронулся, кто-то из них потерял равновесие и, падая, ухватился за волосы одного из пассажиров. Тот дал обидчику по роже... Отправление задержалось минут на 20, пока водитель разнимал дерущихся и забирал у них остатки выпивки.

Для чего я это всё рассказываю? Дело в том, что я снова, несмотря даже на отсутствие в снега в середине декабря, почувствовал себя в Швеции...

Today my Christmas holiday starts for sure. I am going off for Sweden in three hours. And that's just at start. This is gonna be an exciting time.

Торт

Торт у меня получился не с первого раза на славу. Вот он, красавец: (Не смотрите что телефон так плохо фоткает это ведь Samsung)

По случаю скорого отъезда в связи с моим внеочередным четырехнедельным отпуском, я решил хоть как-то порадовать моих добросовестных коллег, которые должны работать, ха-ха, и испечь для них торт. И, естественно, попонтоваться перед ними моими кулинарными способностями. Так вот, сейчас первый корж киевского торта уже в духовке, и я с нетерпением жду, когда пройдут три часа и мне станет ясно, хороший ли я кулинар торт он будет готов.

מגן דוד

Yesterday I visited the Christmas market in Michelstadt. They say it should be one of the finest Christmas markets in Germany. It was a very nice place indeed. Small wooden houses of this famous German style (whatever it is called), narrow streets full of people, and this kind of smell (I don't know how to describe it) made me actually feel more like Christmas.

We spend two hours walking around on the market, drinking something (I forgot the name of that stuff), looking for presents (I actually bought some, but I'm still didn't decide whom I'll give it), just enjoying our time.

Somewhere in the middle of the market I was surprised to find a Jewish shop. I have spent some time looking for a new Mogen David, as my my old one that I brought from Israel a year ago became useless. And here I suddenly found a great shop where I could choose one of many. So I even made myself a Christmas gift.

Поэты

Я честно признаюсь, я вовсе не поэт:
Стихи писать – не каждого призванье!
Но эти строки появляются на свет
В моём безумном на судьбу восстанье.

Поэты – мастера, они живут стихом,
И было б святотатством и обманом,
Сравнить мою клавиатуру с их пером,
Чернила их сравнить с моим экраном.

Подобные огню, пронзающему тьму,
Поэты свои души изливают,
Открыты настежь человечеству всему,
Избытку чувств в них места не хватает.

Подобные орлам, парящим на ветру,
И нету на земле такой картины,
Которая не покорялась их перу,
Когда к ним свыше вдохновенье хлынет.

Подобные богам, живущим в облаках,
Они людьми как пешками играют:
Им образ создают, их обращают в прах,
Мечты влагают, судьбы разбивают.

Я написал, как мог: Я вовсе не поэт...
Любителя, как я, не судят строго!
Но эти строчки появляются на свет,
А пара килобайт -- не очень много.

Настроение

Настроение, это такая вещь, его очень сложно понять. Совершенно неясно, откуда оно появляется, куда уходит и от чего зависит. Ты можешь в один момент ощущать себя самым счастливым человеком на земле, а в следующий впасть в глубочайшую депрессию. Переход в обратную сторону тоже может оказаться стремительным и внезапным. Тебя может огорчить пренебрежительное отношение близкого человека, плохая новость или даже просто валяющийся на земле окурок. Обрадовать снова способны, например, доброе слово, яркое солнце или даже просто хороший анекдот. Лично у меня был такой случай:

Однажды настроение у меня было особенно плохое. Такое ужасное, что я не мог даже разобраться, от чего оно у меня таким стало. Мне было просто тупо. Я ничего не хотел делать и никого не желал видеть. Мне даже не хотелось есть, проверять почту и спать, дела, на которые я обычно большой охотник. Поэтому я бродил весь вечер по городу, бесцельно убивая время и размышляя о превратностях жизни и о несовершенствах моего характера.

Гуляя так, погрузившись в глубокие думы, я нечаянно вышел к автомобильной дороге и остановился перед пешеходным переходом. Мне был красный свет и я не стал переходить. Чтобы светофор переключился на зелёный, нужно было нажать кнопочку. Я стоял прямо возле столба и чтобы сделать это, мне стоило только протянуть руку. Но я не стал ни на что нажимать. Мне не нужно было переходить через дорогу. Мне вообще ничего не было нужно. Поэтому я остался просто стоять возле дороги, ничего не предпринимая и не желая ничего предпринять.

Не знаю сколько времени прошло, но я вдруг обратил внимание, что слева в метре от меня появилась девушка. Она подошла несколько секунд назад, и теперь ждала зелёного света. Моя новая соседка не стала нажимать кнопку, будучи уверена, что я это уже сделал, раз стою вот так возле дороги.

Где-то на интуитивном уровне я сообразил, что не хорошо обманывать её надежды. Все свои силы я бросил на то, чтобы эту мысль отогнать. У меня ведь хватало своих проблем. Но чем больше я с ней боролся, тем назойливее она становилась, постепенно перевлекая всё больше и больше моего внимания на стоящую рядом представительницу прекрасного пола.

Прошла примерно минута. Объект моих мыслей начала замечать что-то подозрительное в том, что зелёный свет очень долго не загорается. Она оглянулась на меня, желая проверить, разделяет ли кто-то ещё её подозрения. Я сделал усилие, чтобы не повернуться к ней в этот момент, но как прежде смотреть в никуда своим каменным лицом.

И вдруг мне подумалось, что я произвожу на неё тем самым не очень хорошее впечатление. Я был в шоке от такой мысли. Мне стало досадно, что какая-то неизвестно откуда взявшаяся прохожая способна была отвлечь меня от обдумывания жизненно важных проблем. Но отступать уже было некуда. Я должен был достойно закончить игру, которую непроизвольно начал. Поэтому я тупо смотрел вперёд, старался не выражать на лице никаких эмоций, в то время как боковым зрением я внимательно следил за её действиями.

Прошло ещё где-то пол минуты, прежде чем моя соседка поняла, что от меня ничего не добьёшься. Осторожно обойдя меня, она подошла к столбу с другой стороны и нажала кнопку. Потом снова бросила не меня взгляд, надеялась, что я хотя бы жестом отблагодарю её за находчивость. Но я уже вошёл в роль и притворился, что не замечаю её.

Секунд десять спустя загорелся зелёный свет. Девушка рванула вперёд, но её внимание не обошёл тот факт, что я остался стоять на месте. Перейдя половину дороги она немного притормозила и оглянулась на меня. Я уловил её взгляд. Чего он только не выражал! Изумление! Порицание! Опасение! Я живо представил себе, что она думает обо мне в этот момент... И не смог сдержать улыбки.

Дорогу я так и не перешёл. Мне не нужно было на другую сторону. Зато, по пути домой, я забежал в магазин и купил себе шоколадку. Спал я в эту ночь очень хорошо, а не следующее утро проснулся полный сил. О своей депрессии я больше не вспоминал.